Он прыгал с парашютом, занимался горными лыжами, играл в хоккей, а потом познакомился с защитными видами дрессировки и стал настоящим фанатом Большого ринга, который вместе с единомышленниками развивает на СДП «Чертаново». Неоднократный обладатель призов в соревнованиях, один из ведущих фигурантов отечественного ринг-спорта Виктор Галушка рассказывает, как пришёл в спорт с собакой, какими издержками славится профессия фигуранта и инструктора и чем именно в своё время его привлекли защитные виды дрессировки.
— Виктор, как состоялось ваше знакомство с защитными дисциплинами?
— Начну с того, что животных — и собак в особенности — я любил с детства и пробовал дрессировать тех, которые жили в нашей семье. Но делал это скорее как любитель. А вот серьёзно заниматься начал после знакомства с моей будущей женой Любой (Любовь Галушка — руководитель СДП «Чертаново». — Прим. ред.), которая на тот момент работала в Школе дрессировки Валерия Варлакова. Благодаря Любе я постепенно заинтересовался спортом с собакой, втянулся в дрессировочный процесс. Начинал, естественно, как ученик — осваивал со своим миттельшнауцером курс по послушанию. (Мы с Любой нашли его под лавкой в автобусе 1 января 1996 года. Как он там оказался — загадка, скорее всего, испугался петард и убежал от хозяев. Их найти не удалось, поэтому мы оставили собаку себе.)
Занимаясь «Послушанием», я всегда особенно интересовался «Защитой» — таких невероятных эмоций у меня не вызывал ни один дрессировочный раздел! Как-то на одном из кинологических мероприятий на Химкинской площадке мы с супругой встретили Петра Ивановича Новикова — в своё время он был одним из инструкторов Школы дрессировки Валерия Варлакова. Я стал учиться у него и постепенно из мальчика, который просто бегал «в рукаве», превратился в его помощника: набирался опыта, много работал и вскоре стал специализироваться только на защитных дисциплинах.
— А почему поменяли площадку — с Химкинской перешли на Чертановскую? Захотелось личностного роста?
— Поездки на Химкинскую площадку отнимали много времени. Примерно в 2003 году мы встретились с Ольгой Валентиновной Савиной, на тот момент возглавлявшей Чертановскую площадку, которая находится недалеко от нашего дома, и предложили ей свои услуги. Около года мы совмещали работу на двух площадках, но потом пришлось отказаться от «Химок» из-за их удалённости.
— Вашу страсть к защитным видам дрессировки было с кем разделить на Чертановской площадке?
— Конечно! На площадке в Чертаново в конце 80-х — начале 90-х зародился отечественный ринг-спорт (Большой, Русский ринг), где огромное внимание уделялось защитному разделу. Очень быстро я стал фанатом Большого ринга — к «костюмной» работе душа лежала всегда гораздо больше, чем к «рукавной»! Стал тренировать собак как инструктор, выходил на поле в качестве фигуранта — словом, было, где развернуться! Сейчас можно часто услышать, как Большой ринг ругают за недостаточно объёмный раздел по послушанию. Но, во-первых, даже этот минимум далеко не все спортсмены могут выполнить без ошибок, а во-вторых, у нас достаточное количество «послушательных» нормативов — ОКД, обидиенс, аджилити — пожалуйста, занимайтесь, кто против?! В моём понимании Большой ринг — это чисто защитный норматив, где видна жёсткая, динамичная работа, причём против нескольких помощников — в этом плане среди дрессировочных дисциплин альтернативы Большому рингу нет. Да и популярности среди собаководов он не теряет по сей день. Есть люди, которые специально приезжают к нам в Чертаново для занятий Большим рингом, — ни расстояния, ни погодные условия их не пугают.
— Физическая подготовка важна для фигуранта и инструктора, специализирующегося на защитных видах?
— Конечно! Отсюда — выносливость, спортивный азарт, желание поддерживать хорошую физическую форму. В своё время из-за занятий по защите я даже бросил курить… А вообще спортом занимался с детства. До 16 лет играл в хоккей — начинал в спортшколе, а потом играл от районного ДЭЗа, занимался горными лыжами, прыгал с парашютом. Спорт был со мной всегда, и работа на площадке ничего в этом плане не поменяла: она стимулирует стремление к здоровому образу жизни, который только помогает на занятиях. Представьте: наши российские тренировочные костюмы, в которых выступают фигуранты, весят 15–18 килограммов (сейчас на мне французский — это 13 килограммов). Возьмите средний вес кобеля немецкой овчарки — 35–45 килограммов. Суммируйте всё это! И не забудьте: при этом на поле нужно не стоять, а бегать, причём энергично! Выдержит это только физически крепкий мужчина.
— А почему всё-таки не стали довольствоваться инструкторской работой и вышли на поле в качестве фигуранта?
— Со временем занятия на площадке по защите превратились в настоящий «наркотик» из-за динамики, эмоций, зрелищности! Соревнования вошли в мою жизнь как неотъемлемая её часть. За несколько секунд ты должен увидеть как положительные, так и отрицательные стороны в подготовке спортсменов, показать это судье, при этом быть непредвзятым — уметь одинаково работать со всеми собаками. И, конечно, проявлять артистизм, так как соревнования, если хотите, — шоу.
— На ваш взгляд, целесообразно ли говорить о той или иной манере работы фигуранта на соревнованиях, вменяя ему погрешности во время выхода на поле?
— Отвечу так: фигуранты, как правило, не склонны обсуждать работу друг друга — это как минимум некорректно. Подобные высказывания позволяет себе определённая категория «кинологических критиков», которые сами не состоялись как специалисты или спортсмены и подобным образом пытаются заработать себе авторитет. Случается и такое: собака получила квалификацию в Большом или Русском ринге, и её сразу выставляют на соревнованиях в группу «А». Морально она не готова к такой жёсткой работе, поэтому «ломается». Но вина за происходящее лежит не на фигуранте, а на тренере, спортсмене. На соревнования стараются приглашать опытных фигурантов, которые, во-первых, работают, руководствуясь правилами и установками судьи, а во-вторых — делают всё возможное, чтобы показать сильные и слабые стороны собаки, и не позволяют себе грубости.
— В защитных разделах каких дисциплин прослеживается «почерк» инструктора Виктора Галушки?
— Сейчас я готовлю собак для ЗКС, Большого, Русского ринга, для защитных разделов в IPO, мондьоринге (кстати, на Чертановской площадке «послушательными» разделами двух последних дисциплин занимается моя жена).
— Что изменилось в собаках за последнее десятилетие?
— На мой взгляд, собаки в принципе стали другими, если сравнивать с 90-ми годами. С ними нельзя работать так, как 20 лет назад. Что касается защитных разделов, то методики, которые были основаны на злобе, агрессии, к этим собакам применять уже не имеет смысла. Приходится изобретать другие. — Тем не менее, защитой занимаетесь с представителями самых разных пород или кому-то отказываете? — Во все времена в защитных разделах хорошо проявляли себя немецкие, бельгийские овчарки, ротвейлеры, доберманы, ризеншнауцеры и ещё некоторые представители служебных пород. Я не вижу смысла изобретать велосипед, поэтому не занимаюсь с теми породами, которые не предназначены для этого, хотя, бывает, меня об этом просят. Например, «сделать защиту» с лабрадором, но я отказываю. Среди редких пород, делающих неплохую карьеру в защитных видах, — бурбули (правда, их немного), итальянский кане-корсо.
— Удаётся ли вам посещать кинологические семинары, повышать квалификацию?
— Прошлым летом были во Франции на семинаре по Французскому рингу и мондьорингу. Задача стояла самая простая — получить знания, так как в России это сравнительно молодые дисциплины, которые нужно развивать и, безусловно, делать это правильно. К тому же за границей — другие собаки, на работу которых было интересно посмотреть. Вообще, мне кажется, если у инструктора есть возможность посещать семинары, делиться опытом или брать на вооружение те или иные приёмы коллег, нужно пользоваться этим. Иначе его работа будет ограниченной.
— Есть кому передать ваш инструкторский опыт? Молодёжь активно идёт в эту профессию?
— Мне кажется, защитные виды привлекают немногих. Во-первых, молодые люди порой не блещут физическими данными. Во-вторых, боятся боли. В-третьих, просто боятся… И, в-четвёртых, это не такая прибыльная профессия. Отдача от неё бывает далеко не сразу: прежде чем ты научишься работать и зарабатывать этой профессией, пройдёт много времени. А молодёжи надо всё и сразу.
— Выходит, вас в своё время не остановил ни страх, ни риск получить серьёзные травмы?
— Страшно бывает всем, и я — не исключение. (Смеётся.) Но страх тут, скорее, разумный. Надо отдавать в этом отчёт. Если говорить о травмах, то чего только не было: и надрыв связок, и смещение дисков позвоночника, и разорванная губа, и «дырка» на шее. Говорить, что в этом виноваты собаки, неправильно. В каких-то моментах я переоценил свои возможности, в каких-то, напротив, недооценил. Но всё это — предсказуемые издержки в профессии фигуранта и инструктора защитных видов дрессировки — расплата за удовольствие!
Cерьёзно начал заниматься дрессировкой после знакомства с моей будущей женой